В Гудермесе немного автомобилей, легко разъехаться. Но 14 апреля 2008 года кортежи, мчащиеся по проспекту Терешковой, одной из главных улиц чеченского городка, не пожелали уступить друг другу дорогу. Местные жители слышали свирепое рычание двигателей машин, в которых сидели вооруженные до зубов люди. Неуступчивость привела к ДТП, а затем к ожесточенной перестрелке. Подчиненные Рамзана Кадырова, 32-летнего главы Чечни, противостояли бойцам спецбатальона «Восток» под командованием Сулима Ямадаева, ветерана чеченских войн, в первой из которых тот воевал на стороне боевиков, а во второй – России. До поры влиятельным чеченским кланам удавалось избегать конфликтов. Пока Рамзан, к ужасу правозащитников, энергично укреплял власть дома, Сулим занимался рейдерством в тысячах километрах от малой родины, с которой, впрочем, не терял связи.
Сулим был отстранен от командования батальоном «Восток» в мае 2008 года, а в августе объявлен в розыск. В сентябре в Москве был убит его старший брат, депутат Госдумы Руслан Ямадаев. На самого Сулима совершили покушение в марте 2009 года в гараже одного из приморских жилых комплексов Дубая, куда он бежал после разлада с Рамзаном. Киллер трижды выстрелил в Сулима из позолоченного пистолета Макарова.
Громкое преступление привлекло внимание лучших дубайских полицейских, но вряд ли их удивило. Предсказуемы были и протесты Кадырова, когда начальник полиции генерал Дахи Хальфан Тамими назвал среди подозреваемых депутата Госдумы Адама Делимханова, родственника и правую руку главы Чечни. Чего не могли представить арабы, расследовавшие преступление, так это того, что смертельно раненный Ямадаев – национальный герой. В буквальном смысле: обладатель Звезды Героя Российской Федерации. Высшее звание Сулиму присвоили закрытым указом за пять лет до гибели, как до этого и двум его братьям, Джабраилу (посмертно) и Руслану, награжденным публично. Примерно тогда же Золотую звезду «за героизм и мужество, проявленные при исполнении служебного долга», получил Рамзан, сын еще одного героя, Ахмата Кадырова, представленного к званию посмертно в 2004 году.
Russia Awards
Уже тогда, десять лет назад, как подсчитал британский исследователь Хауден Филлипс, на каждую тысячу россиян приходился один награжденный государством – исключительно высокий показатель на фоне других стран. По количеству государственных орденов (двадцати одного с учетом сохранных советских) Российская Федерация за неполные четверть века догнала СССР и оставила далеко позади Российскую империю. Масштаб награждений тоже впечатляет. Орден Мужества, учрежденный около двадцати лет назад, по оценкам фалериста-исследователя Сергея Шишкова, к 2006 году получили 80 тысяч россиян, и с тех пор – после Абхазии и Южной Осетии, Крыма и Донбасса, – их количество наверняка перевалило за сто тысяч.
Пятьдесят шесть советских медалей – пока существенно больше того, что успело появиться в новой России. Но это если говорить про федеральный арсенал. За пару часов беглого знакомства с творчеством губернаторов, мэров и провинциальных парламентов можно обнаружить целый мир фалеристики. Российские регионы учредили 32 ордена (многие имеют несколько степеней) и свыше 80 медалей. В Чувашии вовсю награждают орденом «За любовь и верность» (верность – супружескую), а в Подмосковье – орденом «Во славу законности». Его, в частности, получил единоросс Василий Дупак, проходивший обвиняемым по двум уголовным делам (неуплата налогов и мошенничество с землей).
Декан истфака МГУ Сергей Карпов, автор недавно вышедшей книги «Наградные системы мира», замечает, что многие страны перешли на изготовление даже высоких наград из недрагоценных металлов, с использованием красок вместо эмалей. Понимание ценности наград, выраженной в пробе золота и богатстве инкрустаций, уходит в прошлое. В мире, но не в России. Орден Белого лотоса – высший орден Республики Калмыкия, к слову, одной из беднейших территорий страны, изготовлен из золота и платины, щедро украшен бриллиантами и рубинами.
Крупный вклад в наградную статистику вносят общественные, корпоративные и ведомственные награды. Илья Кузьмичев и Александр Трифон не испытывали недостатка в материале для своей книги «Ведомственные награды силовых структур РФ». Только у Минюста и подчиненной ему Федеральной службы исполнения наказаний в сумме не меньше дюжины медалей, включая медаль Федора Гааза за развитие и совершенствование здравоохранения в российских тюрьмах и СИЗО.
Весной 2013 года при горячем одобрении Владимира Путина в стране возродили звание Героя Труда, а вскоре в Госдуму депутаты от «Единой России» внесли законопроект, возвращающий звание матери-героини. Государство явно входит во вкус. Прошлогодний декабрь, на который пришелся пик валютного кризиса, в Министерстве труда и социальной защиты посчитали удачным моментом для обсуждения очередного знака отличия. Если верить чиновникам, система нематериальной мотивации госслужащих нуждается в постоянных дополнениях.
В пользу бедных
Для Бруно Фрея из Университета Цюриха, одного из ведущих западных экономистов, изучающих социальную мотивацию, награды – особый тип валюты. За нее (без существенных затрат со стороны награждающего) покупается долгосрочная лояльность.
«Правительства учреждают много наград, чтобы крепче привязать награжденных к своему режиму», – пишет Фрей.
Роль официальных наград тем больше, чем выше степень централизации государства. Швейцарии, говорящей на четырех языках и сотнях диалектов, поделенной на 26 кантонов и около трех тысяч коммун, награды неинтересны. Там даже нет национальной наградной системы. А политически и культурно монолитная Франция, напротив, награждает много и охотно: по данным Хаудена Филлипса, французы делают это в четыре раза чаще британцев.
Общества, предъявляющие повышенный спрос на награды, по наблюдениям Фрея, настроены более или менее патерналистски. В них традиционно сильны позиции левых, а государство опекает бизнес. В противоположность им граждане стран, исповедующих свободный рынок, орденам и медалям предпочитают рост благосостояния. Контраст, считает Фрей, легко ощутить на примере Британии до и после избрания премьер-министром Маргарет Тэтчер, с ее неистовой верой в частную инициативу. Высокий интерес населения к наградам при лейбористах падал по мере либерализации экономики усилиями нового кабинета.
Русские, по Фрею, почти идеально вписываются в образ нации, заинтересованной в наградах. Население зависимо от власти, которая за последние годы приложила немало усилий, чтобы вызвать у граждан стойкое отвращение к рыночному либерализму. Страна централизована, много людей в форме (только по числу полицейских на душу населения Россия, по оценкам Bloomberg, занимает первое место в мире), а внешняя политика становится все более агрессивной. Все это вместе делает неизбежным спрос на награды – гражданские и боевые. Однако то, что могло стать одним из самых открытых и эффективных инструментов госуправления в современной России, превратилось в нечто другое.
Две системы
Тихий воскресный день 19 марта 2006 года не предвещал сюрпризов. Андрей Ульянов, машинист электропоезда столичного метро, готовился отработать восьмичасовую смену и отправиться домой, в Орехово-Борисово, спальный район на юге Москвы. Ульянов был под землей, когда наверху, точно над перегоном между станциями «Сокол» и «Войковская», по которому на большой скорости двигался поезд Андрея, рабочие взялись устанавливать рекламный щит. Три бетонные сваи пробили свод тоннеля. Ульянов экстренно затормозил. В поезде находилось около пятисот пассажиров, никто из них не пострадал. Связавшись с диспетчером, Андрей принялся обходить вагоны и выводить перепуганных людей на поверхность. Он говорил спокойным тоном и выглядел уверенно. Со стороны казалось, будто для него это рутина. На самом деле в момент аварии Ульянов испытывал сильнейший шок, но вовремя сумел взять себя в руки.
Незадолго до ЧП ему исполнилось 25 лет – примерно столько же, сколько сейчас Ивану Сечину, сыну главы «Роснефти» и менеджеру в одном из управлений департамента шельфовых проектов в компании отца. У этих молодых людей нет ничего общего, кроме одного: оба получили медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени из рук президента.
Ульянова представили к награде «за самоотверженность и высокий профессионализм, проявленные при исполнении служебного долга». Сечина-младшего, пришедшего в «Роснефть» весной прошлого года... «за большой вклад в развитие топливно-энергетического комплекса и многолетний добросовестный труд».
Трудно спорить с тем, что наградная система должна опираться на фундамент общественного признания. Ценность наград определяется тем, как население с его представлениями о справедливости относится к награждаемым, насколько верит в их заслуги и подвиги. Но в России эти возвышенные соображения нелепы. В стране действуют не одна, а две системы государственных наград: публичная и параллельная, «для служебного пользования». Власть применяет обе и изредка их комбинирует. Так страна узнает о награждении Ивана Сечина или, скажем, Юлии Шойгу, получившей ту же медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени во время работы в Министерстве чрезвычайных ситуаций, которое тогда возглавлял ее отец.
Насколько далеко страна зашла в этом наградном дуализме, легко судить по технической стороне процесса. Небрежность, с которой чиновники обращаются со статутами – определяют назначение и вид наград, порядок награждения и ношения, – доводит историков и фалеристов до исступления.
«Со статутами две беды, дезавуирующие их значение, – констатирует исследователь темы Константин Залесский, автор книги «Награды современной России». – Они либо прописаны предельно емко и расплывчато, либо грубо нарушаются самим же государством».
В такой системе уместным считается награждать Золотой звездой Героя комбайнера Василия Чернуху за героизм и самоотверженность «при спасении урожая», а овцевода Бабу-Доржо Михайлова – «при спасении отары овец». Художник Александр Жук, автор эскиза ордена Дружбы, в итоге получает сам этот орден, а патриарху Кириллу вручают юбилейную медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», которую имеют право носить лишь ветераны и бывшие узники концлагерей.
То есть статут – лишь декорация, придающая российским наградам вид консервативного института. Если власть хочет кого-то наградить без видимой для публики причины, то обходится без формальностей. Она легко переходит из общественной сферы в зону, где установлены внутренние критерии для выбора наград и тех, кто их получает.
Роль президентской комиссии по государственным наградам тоже двоякая. С начала 1990-х ее состав менялся пять раз. В двух последних, начиная с 2008 года, председательствовали ключевые чиновники администрации президента и старые коллеги Владимира Путина по КГБ – Сергей Нарышкин и Евгений Школин.
Залесский уверен, что комиссия не делает ровным счетом ничего. «Наградная система в состоянии полного разложения. Статуты не уточняются, а в иерархии наград царит полнейший бардак, – отмечает эксперт. – Многие ли из нас понимают, какая из наград главнее: орден Святого апостола Андрея Первозванного, орден «За заслуги перед Отечеством» I степени, Звезда Героя Российской Федерации или Героя Труда? Уверен, немногие. Но всем плевать».
Иерархия важна, если по старорежимной привычке видеть в госнаградах поощрение граждан за жертвы, принесенные на благо общества. Но логика «служебного пользования» в другом – следить, чтобы никто из друзей и соратников не был обижен в своих амбициях. И, конечно, сотрудники спецслужб и военные с особой миссией тоже не должны пострадать от невнимания государства. Несомненно, этот вопрос президентская комиссия по наградам держит на особом кон��роле. Тут не бардак, а порядок.
Безвестные герои
Секретные награждения случались и в СССР, но стали массовыми лишь в новейшее время. Практика оформилась еще в 1990-х, с тех пор закрытые указы и тайные церемонии стали невидимым спутником всех военных конфликтов с участием России. Власти хотели, чтобы страна считала войну в Чечне затянувшейся контртеррористической операцией. Непропорционально большое количество боевых награждений говорило бы об истинном масштабе событий. Журналисту газеты «Совершенно секретно» Владимиру Воронову уже в 1997 году наотрез отказались называть число награжденных по итогам первой чеченской кампании.
Украинские события подняли наградную науку на новую высоту: кроме рядовых и офицеров, медали ордена «За заслуги перед Отечеством» весной прошлого года получили триста работников СМИ. Как и все предыдущие тайные указы, этот не появился в открытом доступе. Но благодаря анонимному блогу Shaltay Boltay, располагающему доступом к внутренней документации Кремля, списки корреспондентов, редакторов, операторов, режиссеров и их героических ассистентов были обнародованы.
Но, пожалуй, ничто так не передает размах двойной игры, как скрываемые от страны национальные герои. Статистику награждений и награжденных государство держит под замком. Полную информацию о количестве Героев России не могут получить общественные организации, включая ветеранские (например, Российская ассоциации героев, которую возглавляет генерал-полковник Владимир Шаманов, награжденный Звездой Героя).
По данным сайта Warheroes.ru, собирающего информацию о героях страны, за неполные 57 лет существования звания Героя Советского Союза его получили 12 776 человек. За 22 года постсоветской истории Звездой Героя Российской Федерации награждены 1013 человек. Впрочем, автор подсчетов уточняет: «Данные могут быть неполными».
Конечно, прятать почетные награды в высшей степени странно для государственных деятелей. Кавалер «Золотой звезды» Шойгу и не думал ничего скрывать, когда 9 Мая появился при полном параде на Красной площади. Внимательные зрители тотчас разглядели на кителе министра обороны орден Святого апостола Андрея Первозванного с мечами (награждается за отличия в боевых действиях). О геройском звании Николая Патрушева, в свое время сменившего Путина на посту главы ФСБ, теперь сообщает даже его официальная биография. Когда в разгар скандала вокруг «Рособоронэкспорта» зазвучали сомнения в присвоении аналогичного звания Николаю Макарову, бывшему главе Генштаба и правой руке экс министра обороны Анатолия Сердюкова, Макаров сам поспешил их развеять, появившись на публике с законной Звездой.
Впрочем, скрыть от общества награды публичных фигур не так важно, как сохранить в тайне причины награждения. Часто они не известны никому, кроме узкого круга посвященных. Не добавит ясности даже вопрос, заданный президенту напрямую, как это было, когда Владимира Путина спросили об основаниях награждения Звездами Героя прокурора Владимира Устинова и министра внутренних дел Владимира Рушайло. «За хорошую работу в Чечне», – коротко ответил Путин. Дело было в далеком 2003 году. Сейчас, вероятно, не прозвучало бы и это.
«За что теперь дают Звезды Героя? Не знаю, не всегда понимаю», – признает отставной офицер и исследователь-любитель Сергей Каргапольцев.
Он один из самых активных участников Warheroes.ru, в проекте уже десять лет. Написал туда не менее пяти тысяч биографий, подчас исправляя, по собственным словам, грубейшие ошибки, допущенные составителями изданного в СССР двухтомника «Герои Советского Союза». Иногда Каргапольцев приезжает в Москву, чтобы покопаться в госархивах, но в основном ведет изыскания в Ивановской области, по месту жительства.
Связь барахлит, Сергея едва слышно. Но сквозь помехи все равно пробивается его невеселый смех, когда речь заходит о важности наградных процедур. Следовать строгому порядку возбуждения ходатайств о награждении и быть уверенными в результате могут только люди, безнадежно далекие от власти. Да, в своей публичной версии наградная система довольно дотошна: документы должны быть правильно оформлены и пройти различные ведомственные фильтры, прежде чем их согласятся всерьез рассмотреть наверху. Но извилистый путь, возможно, никуда не ведет. Чтобы получить высокую награду, для начала нужно понимать, кто ее дает.
«Присвоение геройского звания – это вопрос выхода на первое лицо государства, – убежден Каргапольцев. – Хорошо тем, у кого он есть. Этот выход, я имею в виду».
По мотериалам ресурса "Slon"